В. Макаров „Уроки А. И. Солженицына“ (повествование заключённого № 380046)
Опыт художественного исследования Александра Исаевича Солженицына
„Архипелаг – ГУЛаг“ без преувеличения стал для меня тем его творением, прочитанным
в заточении, которое не только во многом защитило от жестокой реальности, объяснив
веками складывавшийся уклад тюремной жизни, - зэк, надзиратель, зона – понятия
интернациональные, - определило стержневую общность полицейско-прокурорской и
судебной систем в различных странах мира, но и помогло твердо встать на путь,
ведущий к „свету в конце тоннеля“.
„ Впервые я познакомился с „Архипелагом“ много лет назад, в 70-х годах на
Украине, в Харькове, в пору студенчества. Кажется, книга печаталась в „Новом мире“.
Это знакомство было скорее поверхностным, чем глубоким. Своеобразной данью
любопытству и моде: мама моего близкого друга так ругала А. И. Солженицына за
„антисоветчину“, что я не мог не заинтересоваться предметом такой ненависти.
Но даже прочитав „Oдин день Ивана Денисовича“ и часть „Архипелага“, я не
принял их близко к сердцу. Видимо, сказались молодость, юношеская глупость и все
то, на чем были „замешаны“ мы, молодежь СССР 60-х – 70-х годов.
Попав в 2004 году в Австралийскую тюрьму Лонг Бэй, что в Сиднее (Новый
Южный Уэльс), я случайно наткнулся в библиотеке сначала на „Oдин день Ивана
Денисовича“, - повесть почему-то соседствовала на полке с „Государством и
революцией“ В. И. Ленина, - а чуть позже – на „Архипелаг- ГУЛаг“. Книги, естественно,
были на английском языке. Полистав их и кое-как прочитав некоторые описания
тюремно-лагерной жизни, я решил во что бы-то ни стало перечитать и повесть, и роман
на русском. Вскоре моя жена прислала их электронные версии.
„Один день ...“ я проглотил, но воспринял, скорее, как очень интересную
литературу. Что же до „Архипелага“, то по-началу, я стал подчеркивать мысли, меня
привлекшие, затем этого показалось мало, и я завел блокнот, в который записывал все
самое интересное.
Я читал и не мог поверить, что А. И. Солженицын пишет об СССР. Что все эти
доносы, аресты, „обвинения“, суды с прокурорами и судьями, тюрьмы и лагерь с
заключенными и охранниками касаются не меня...
